Как звенит стальной блин

Опытные сталевары могут определить состав выплавляемого металла ещё до лабораторного исследования – лишь по внешним признакам. Алексей Ворожейкин – из их числа.

Знакомьтесь:

Алексей Владимирович Ворожейкин – сталевар литейного отделения «Ремонтно-механического предприятия». Поступил на «Магнезит» в 1995 году после окончания Саткинского горно-керамического техникума и службы в армии. Вначале работал обжигальщиком в ЦМП-1 (на площадке старого завода). На следующий год был переведён на литейный участок «Магнезита» заливщиком металла, а вскоре освоил профессию сталевара электродуговой печи. В этом качестве и на том же месте (теперь это литейное отделение РМП) трудится и сегодня. Воспитывает двоих детей. Сын Всеволод приобретает профессию автомобильного слесаря в техникуме имени Савина, дочь Полина учится в пятом классе.

Двойной горячий

По собственному признанию, в «литейку» – литейное отделение РМП – Алексей Ворожейкин пришёл за горячим стажем, но вместо десяти лет, достаточных для выхода на заслуженный отдых в 50 лет, отработал в два раза больше, вышел на «третий оборот». На этом участке он незаменимый специалист. За два десятка лет постиг такие премудрости сталеварения, которых в учебниках не печатают.

- Вначале в качестве заливщика металла я присматривался, как другие работают на печи, - рассказывает Алексей Ворожейкин. – Когда металл в печи сварен, его сливают в ковш. Заливщик цепляет ковш краном и транспортирует его на участок формовки изделий, где и распределяет расплав по заранее подготовленным формам. А вскоре представилась возможность овладеть профессией сталевара. Получил её здесь же, на литейном участке, а научил меня всему мастер своего дела Виктор Алексеевич Орлов.

Агрегат, на котором я работаю, называется ДСП – дуговая сталеплавильная печь. По виду, смотрите, печь похожа на самовар, у которого откидывается верх. Плавка металла производится в рабочем пространстве печи, футерованном огнеупорными изделиями, куда загружается шихта. Сверху через три отверстия в своде опускают графитовые электроды, через которые пропускают электрический ток высокого напряжения. Возникает электрическая дуга, и происходит розжиг. Принцип действия тот же, что в электродуговой сварке. Если металлолом загрязнён, и ток не проходит, для розжига добавляем кокс.

Есть такие печи и на 100 тонн и даже больше, а у меня «полторашка» – ёмкостью полторы тонны. Эта «литейка» ведь для нужд предприятия строилась. А теперь перед РМП стоят и другие задачи: надо зарабатывать. Хотя «Магнезит» обслуживаем в первую очередь, выполняем и сторонние заказы.

Где моя большая ложка?

- Ничего особенного в моей работе нет. Всё обычное каждый день. Что загрузил, то и получил. Качество металла зависит от исходных компонентов, – объясняет сталевар. – Выплавляем несколько марок стали: хромистую, марганцовистую, углеродистую, а также чугун. Для получения нужного состава используем ферродобавки: ферромарганец, ферросилиций, феррохром, никель. Их выбор зависит от того, для каких деталей предназначен металл. Добавки нам выдают по калькуляции в зависимости от тоннажа плавки.

У каждого металла есть своя температура плавления и выпуска, которую надо соблюдать. Чугун выпускается при 1350 градусах, марганцовистая сталь при 1500, хромистая при 1600. Для контроля имеется термопара – температурный датчик. Его можно и в печь окунуть, и в ковш. Плавка длится, в среднем, два часа. Чем плотнее загружена шихта, тем быстрее плавится металл. Если по краям ванны раскидаешь лом, медленнее идет плавка. Загружаешь в горячую печку, быстро идет процесс, а если в холодную, конечно, подольше.

Тем временем пришёл момент для снятия предварительной пробы. Сталевар отключил печь. Взял длинный пруток и через рабочее отверстие начал перемешивать расплав. Потом, как заправский повар, вооружился большой ложкой с длинным-предлинным черенком, покрытой шлаком – чтобы расплав не прикипал. Зачерпнул светящееся «варево» и вылил порцию в виде блинчика на специальную чугунную плитку. Когда стальной «блин» остыл, сталевар бросил его на металлический пол раз и другой. Внимательно прислушался, улавливая в звуке только ему ведомые тембры.

- Сталь звонкая, как колокольчик звенит, – объяснил Алексей Владимирович. – Чем меньше углерода, тем отчетливее звон, чем его больше, тем глуше звук. А ещё количество углерода можно проверить на излом. Кувалдой по «блину» стукнул, и смотришь. Чем выше углерода, тем более хрупкая сталь. Чем его меньше, тем сильнее сталь сопротивляется на излом. Проверенный способ. Если углерод недотягивает, прикидываем, сколько подкинуть чугуна. Если много углерода, продолжаем его выжигать - смотря какая нужна сталь.

Бывает, печка вскипает и «плюется» металлом. Так что рядом нечего стоять и никого из посторонних подпускать нельзя. Кипит и расплескивается углеродистая сталь, а другие расплавы ведут себя спокойно. Когда варим такую сталь, смотрим и по степени кипения, какое в ней содержание углерода. Но окончательный вердикт, конечно, лаборатория выносит.

Горячая работа

- Часто приходилось замечать, что у металлургов, работающих на мартеновской печи, левая сторона шеи покрыта красноватой корочкой. При сливе металла они от расплава инстинктивно отворачивают лицо, глаза берегут. А у вас как?

- А у нас, сталеваров ДСП остаётся белый след от очков.  Когда немного «подгоришь», видно, что в очках был. Стараемся глаза прикрывать. Когда печь «нагорячую» грузить приходится, вот тогда жарко. Подвозят лом краном. Есть магнитная шайба, к которой притягивается металл. А есть шихта, которая не магнитится. Её чалками стягивают, а мы на месте отвязываем. Печку, конечно, можно остудить, а потом загружать. Но иногда время не терпит. Спасает одежда из специального сукна. Надо обязательно соблюдать технику безопасности. Здесь и напряжение большое. Прежде чем к печке подойти – состояние посмотреть, помешать, пробу взять – надо её обесточить. Беспечность опасна.

- А если печь выходит из строя?

- При поломках ремонтные службы работают. Что внутри – моё, а снаружи – механиков и электриков. А я подготавливаю печь, смотрю, чтобы она была в исправном состоянии. Где-то футеровку выедает, подмазываю жидкой стекловидной массой, которая во время плавки спекается. А по мере износа меняем футеровку полностью. Раньше при больших нагрузках её хватало на три месяца, А сейчас она стоит более длительный срок. Дело привычное: разобрали, выкинули и снова сложили. Тонны три изделий требуется.

- Горячий стаж недаром даётся.

- У нас-то всё нормально. На больших металлургических предприятиях людям вообще дышать нечем, с выбросами аспирация не справляется. У нас объём небольшой, и печки в ряд не стоят. Бывало, вытяжка ломалась, вентилятор не тянул, и то терпимо. Хуже, когда отопления нет в душевой. Люди простывают. Возле печки распаришься, а там сыро, холодина. Одежда не успевает просохнуть. Когда в душевых пар был от ЦМП, рабочую одежду сушить можно было. А теперь надеваешь всё влажное. Вот сейчас простыл, супруга Ольга Анатольевна грозится укол поставить. Она у меня медсестра. Но я пока только на отвары соглашаюсь. А свежим воздухом дышим в своем саду, в лес за грибами ходим. Зимой – коньки, на каток я не прочь сходить. На свою «зеркалку» природу люблю снимать, семью, как дети растут. Их у меня двое – сын и дочь. Для того и работаем, чтоб дети учились.

ИСТОЧНИК: газета «МАГНЕЗИТОВЕЦ»